Есть у меня знакомый мельник. Скоро будет полвека, как служит при старой водяной мельнице. В разгар весны он всегда зовет меня в гости. Чем нашего брата можно легко заманить, он прекрасно знает — березовым соком.
Эка невидаль, скажете вы! Его продают в любом магазине в пузатых трехлитровых банках. Но сок у моего знакомого покупному не чета.
Рядом с мельницей на крутом косогоре густо стоят березы — живая стена. Роща чистая, не замутненная никакими древесными примесями: завоевав косогор, березы сжили со свету всех инородцев.
Как только заиграет в белых стволах весенний сок, мельник начинает сбор березового нектара. Набрав его в достатке и закрыв затычкой просверленные отверстия, он сливает парной сок в большой липовый чан.
Чтобы сок не запылился, посыпает его овсом. Плавающие семена вскоре прорастают, образуют прочную дернину. Через неделю-две сок перебродит. Станет пенистым, воздушным, как шампанское. Вот тогда-то мельник и зовет меня в гости. Мы устраиваем в избе весенний пир. Разливаем бесхмельный напиток по большим кленовым кружкам, и мельник произносит обязательный тост:
— Пьем березовицу за дарованное благо, за лес наш насущный!
Мельник больше связан с полем, чем с лесом. Но к дереву питает уважение. Сам слывет хорошим плотником и знает лесу настоящую цену. Замечая красоту, мельник не чурается и практического взгляда на вещи.
Кому не известно, что лес — зто не только прозрачные березовые рощи и гудящие на ветру сосновые боры, но и нечто прозаическое — деловая древесина, например. Без нее даже в синтетический XX век как без рук. Срубленное дерево пускает прочные корни в наше бытие, становясь крепким домом, бумагой, опорой линий электропередач, нарядным платьем, чудодейственным лекарством. Так было издревле: лес кормил человека, оставаясь для него не только храмом, но и мастерской. Самая разная польза росла вместе с деревом, и всю свою жизнь человек учился умело ее извлекать. Научившись, передавал • секреты потомкам. Что-то при этом терялось, но и умножалось тоже...
Мещерский лес других лесов не хуже. Всего тут растет в достатке. Строевая сосна, годная на первоклассные дрова береза, мечта ложкаря — осина, «рыболовное дерево» — орешник и много другой зеленой всячины.
Вместе с мельником стали считать, сколько полезных вещей ведет свою родословную от мещерского дерева, и сбились на третьей сотне. Разве все вспомнишь!
Когда заходит речь о народной пользе леса, мне почему-то вспоминаются не отливающие теплым золотом кубометры на лесопильне, не добротные деревенские срубы, не чистый лист бумаги, а сосновая капель в жаркий июльский полдень, каменеющая к вечеру пахучим янтарем.
Живица... Удивительное, до сих пор не разгаданное вещество! Тайна янтарной капли не открылась даже всезнающим химикам. Никто из них так и не может назвать полной формулы живицы.
Вся древесина сосны пронизана мельчайшими смоляными ходами. Стоит нанести на стволе рану, как смола быстро ее зальет, словно пластырем залепит поврежденное место. Сосна сама себе доктор. Недаром слово «живица» берет начало от старинного поверья о способности сосновой смолы заживлять раны.
Полезные свойства живицы были замечены давно. Еще в эпоху неолита человек закреплял смолой кремневые зубья серпов в рукоятках. Древние египтяне склеивали смолой диоритовые плиты и смальту, разноцветные стекла мозаики. Бесцветными смоляными лаками покрывали для крепости стенную роспись гробниц. Благодаря этому она сохранила первозданную свежесть красок на тысячелетия.
Знаменитый греческий ученый Теофраст —- ученик. Платона и Аристотеля — знал толк в сосновой живице. Сосне он посвятил раздел своего трактата «Исследование о растениях». Наблюдения его были точны и достоверны. «...Если зима умеренна,— писал он,— смолы будет много и хорошей, если зима сурова — смолы мало и она хуже. Самую лучшую и чистую смолу получают с мест, залитых солнцем, смола из тенистых мест темна и горька... Если с солнечной стороны ствола сосну ободрать на два локтя от земли, через год она вся пропитается смолистым веществом, особенно ядро ствола...»
Вряд ли мещерские смолокуры читали трактат Тео-фраета. Но действовали они, скажем прямо, «по науке». В начале весны, когда дерево наполняется свежими соками, в лес отправлялись вздымщики. Выбирали подходящие сосны, при этом пробуя древесину на вкус. С деревьев сдирали кору от корня до того места, куда дотягивалась рука с топором. Подсоченные таким образом сосны оставляли на корню два-три года. Бывало, и на больший срок — чем дольше, тем прибыльнее. Потом деревья срубали, очищали от корней и ветвей и свозили на место, называемое майданом.