По шаткой лесенке мы поднялись на сеновал, посидели в полумраке, вдыхая запах сухих болотных трав и старого дерева.
Узнав, кто мы и откуда, Петр Алексеевич перестал недобро смотреть на нас.
— Одолели туристы. Это что на лодках по Пре плывут. Их за день десятка два мимо проплывает, и каждый ко мне — расскажи ему про Паустовского. А рассказывать-то особо и нечего. Приезжал сюда. Ходили с ним на зорьку — я ему рыбные места показывал. Бывало, беседовали — о Москве, о наших лесах, но все урывками, не хотелось мешать человеку. Как ни говори — писатель. Ему нужна тишина. Шума-то и в городе полно... А места он наши взахлеб любил. Это точно...
20 августа 1948 года из Гришина Паустовский отправил письмо своему другу Константину Федину, в котором писал: «Если бы ты мог все зто видеть, эти удивительные очень русские и очень сказочные места... Представь себе огромный лесной край, дремучие сосновые боры на холмах, озера, душистые заросли, бездну цветов, реку, подмывающую вековые деревья, ночи, когда трубят в лесах лоси и около избы лесника горят костры (от волков), и нас в избе лесника Алексея Желтова... Зто — полесье, древний и пустынный край».
...Ночевали мы в палатке возле озера с ласковым названием Шуя. Заросли черной ольхи закрывали от нас подходы к берегу. Но запах мокрой травы, прибрежной тины и вечерний туман не давали забывать о близкой воде.
Засыпая, мы ждали — вот-вот затрубят лоси или заухает филин. Но в сказочной темноте до утренних звезд тарахтели на ближних болотах мучимые бессонницей трактора...