Кадом — один из редких поселков, которые можно охватить глазом с высоты, не прибегая к услугам Аэрофлота. Достаточно подняться на один из четырех холмов, пунктиром проходящих через Кадом с заката на восход. Их оставил после себя древний ледник. Они так и называются — останцы.
Изогнутые подковой холмы некогда составляли одно целое и тянулись почти на километр, но за тысячелетия неутомимой работы река Мокша разрезала останец, как праздничный пирог, на четыре неравные части. Так образовались эти холмы: Вознесенский, Средний и Кокуй — на правом берегу Мокши и Преображенский — на левом.
По деревянному настилу мы поднялись на самый высокий, двадцатиметровый Вознесенский холм, который кадомчане не без гордости величают «горой». Одна из ее сторон круто опускается на просторную торговую площадь в центре поселка. Противоположная обращена к небольшому озерцу, знаменитому неистощимым изобилием домашних уток.
Вершина Вознесенской «горы» будто срезана гигантским ножом. Ровная площадка в полтора гектара дает простор наблюдателю: обойдешь холм — и словно по всему Кадому прогуляешься.
С высоты нам хорошо было видно, как от подножия «горы» к излучине Мокши плотно, одна к одной, шли крытые железом, а то и дранью крыши, похожие сверху на чешуйки еловой шишки. Из общего строя выбивались только коренастая колокольня соборной церкви, темный шатер еще одного храма да пожарная каланча. Отсюда окоем был раскрашен черной тушью лесов, мерцающей охрой спелой ржи, густым ультрамарином неба.
На севере мы увидели старый Кадом, теперь небольшую деревню. Правее, на высоком берегу Мокши, открыто лежало село Пургасово, названное в честь воинственного мордовского князя.
По широкой тропинке прошли в западную часть холма. Прямо под нами у кромки пересыхающего озерца стояли в печальном карауле огромные ветлы. Озеро имеет странное название Кандаль. О его этимологии мы так ничего и не узнали бы, не встреть одиноко гулявшую в ту пору по «горе» старушку. Она охотно взялась истолковать загадочное слово. По ее предположению выходило, что Вознесенский холм давным-давно насыпали неведомые узники, закованные в кандалы. Потому, мол, и озеро зовется Кандалем.
Объяснение слишком незатейливо, чтобы походить на правду, и мы решили разыскать кого-нибудь из знатоков кадомского края, справиться у него об озере, заодно и о других достопримечательностях.
Нам посоветовали сходить к Марии Ивановне Панферовой, местному краеведу. Она жила на улице, названной, как после оказалось, не без участия Марии Ивановны именем ее земляка, председателя Кадомского ревкома Василия Шестакова. Скоро нашли мы и улицу, и старый дом, закрытый разросшейся рябиной, и скрипучую калитку, которая представилась нам калиткой в саму историю.
Мария Ивановна встретила нежданных гостей приветливо, пригласила в горницу, где будто нас дожидался горячий самовар. Хозяйка разлила по чашкам заварку, добавила кипятку, положила перед собой аккуратно исписанные тетрадки в косую линейку и только после этого неторопливо начала рассказ.
— Кандаль — слово мордовское. В стародавние времена мордва была хозяйкой этих мест. От нее осталось и название нашего поселка. «Кадом», «кадома», «ка-тома», что в переводе означает «потерянная земля». Почему так назвали, теперь узнать не у кого. Есть только легенды, с которых спрос невелик. Но рассказать их, думаю, надо, потому что если они и неверны, то красиво выдуманы. Одна из легенд приписывает основание Кадома скифу царского происхождения. Был он родом с верховьев Танаиса — Дона. Звали того мудреца Анахарсисом. Вернувшись на родину из Греции, он задумал построить город. Построил и назвал его Кадмом в честь своего друга — финикийца Кадма, изобретателя букв. Кстати, у Кадма была жена Гармония.
По другой легенде выходит, что основательницей города следует считать русскую девушку Вассу. А дело было, рассказывают, так. Сбежала Васса из мордовско-
го плена. Преследовать ее пустился хозяйский сын. Бегал он быстро — вот-вот нагонит. Добежала Васса до левого берега Мокши и бросилась в реку, чтобы утопить себя, но чудом спаслась и вышла на правом бере-ру. Очнувшись, пошла по дремучему лесу и поднялась на высокий холм, как раз на тот, который сейчас называют Вознесенской «горой». Там Васса набрала орехов и наломала вкусного, мясистого дягиля. Потом сыскала подходящее укрытие.