Из любопытства заглянули в церковь. На полу лежали приготовленные для возведения новых лесов доски, пахло краской и ладаном. Реставрация была в разгаре. Кто-то, трудно различимый в церковном полумраке, отмывал потемневшие стены, а на том месте, где уже подсохло, клал новую роспись. Работа шла старательная, только художество вместо возвышенного выходило простецким, рыночным, и строгий по канону Спаситель смахивал на Стеньку Разина. Своей очереди дожидалась стена, где помещалась огромная копия известной картины Иванова «Явление Христа народу».
Походили, посмотрели, посочувствовали старику. Его, огорченного, расстроенного, взялись проводить домой. Жил он недалеко от церкви в просторной избе с большим двором и палисадом, возле которого лежала перевернутая вверх дном и заботливо укрытая куском толя деревянная лодка-самоделка. Поинтересовались, зачем деду такое ухоженное судно.
— Для полой воды держу. Она у нас весной, какразбухнет Мокша, к дверям подходит. Нам, кадомским,без лодки никак нельзя. Раньше-то ее в приданое включали. Оно и теперь лодку/молодым справляют: будет богатая вода, что тогда делать?
Мокша — река с норовом, хотя посмотришь на нее и не скажешь, что есть у нее в характере сила и непокорство : неширокая в межень, с пологими большей частью берегами, заросшими меланхолическим ивняком, Река проявляет себя весной, раздается вширь на три-четыре километра, затопляя не только малые деревни, но ж сам Кадом. В большие разливы жители плавают между домами на лодках. Рассказывают, что после спада воды некоторые находили в своих печах заплывших туда сомов. По этому поводу существует поговорка: «Кадом-цы в печи сома поймали», и зовут их за это сомятни-ками.
Велико бывает половодье. До революции у одного купца дом стоял в центре Кадома, так к нему весной подходили барки за товаром. Особенно сильными считают разливы 1926 и 1963 годов. "У Марии Ивановны Панферовой мы видели фотографию: она причаливает на лодке к дому, а он как-никак километрах в полутора от Мокши.
Поздней весной, входя в привычное русло, река оставляет в Кадоме свои «останцы» —- Кандаль, Писцу, Спасское, небольшие озера, летом сильно мелеющие и годные разве что для домашней птицы да ребятишек. Те ловят в озерах ротанов и катаются на плотах, с завидным упорством продираясь каждый раз сквозь гу-етк'е заросли кубышки. Недаром были их прадеды знаменитыми плотогонами!
Чувствительнее всего достается от весенней Мокши заречному Кадому — той части поселка, что лежит на левобережье. Может, поэтому в Заречье нет такой основательности в постройках и планировке, как в центре поселка. Улицы здесь больше не на городской, а на сельский манер — кривые, выведенные на авось, с подвохом. Незнающий рискует заблудиться, очутиться в тупике.
Дома тянутся высоко, чтобы не достал разлив, и стоят часто по-северному —• торцом к улице. Почти у каждого дома устроено что-то вроде завалинки: в одно, а то и в три больших бревна. Цель преследуется двойная : есть где посудачить с соседями и материал в случае непредвиденного ремонта под рукой.
Перед окнами непременно палисадник с березой или липой, а то и редким сейчас кленом. Нет-нет да и зажгутся перед иным окном красные огни рябины.
В Кадоме богатые для мещерской стороны сады. Их стерегут поставленные на высокие шесты пугала.
В будний день на любой заречной улице безлюдье. Сцепятся два молоденьких петушка, взвизгнув, вынырнут из подворотни розовые поросята — и снова тишина. Только старушки печально смотрят из окон на догорающие дни. Улица оживляется ближе к вечеру...
В старину кадомская улица жила по своим, отличным от нынешних, законам. Сама выбирала себе старост, выходила на торжище или на площадь, куда собирался целый город судить и думать. Были на. улице свои грамотеи, свои красавицы, свахи и знахарки. Й обязательно существовал свой уличный праздник с весельем, брагой, винопийством и пирогами. Устраивались чинные хороводы — «улица не двор — всем простор». Ребятишки играли в городки или чурки. Пеклись обязательные пироги с мокшанской рыбкой. Эти праздники ушли, а на смену хороводу пожаловали кадриль, разудалая гармошка с припевками и озорными частушками, семиструнная гитара.
Кадомчане всегда слыли забияками. Зимой на Мокше устраивались кулачные бои — обычай, занесенный, по-видимому, сосланными когда-то сюда новгородцами. Городская сторона билась с заречной. Захотят свести счеты, и пустячный повод вызывает драку. А лишь вышла обиженная улица стенкой, глядишь — идет на нее другая. Лежачего не били, но страсти кипели так, что охлаждать их приходилось ледяной водой из бочек, подвозимых для такого случая городской пожарной командой.