30 марта окончательно рушился зимний путь. Дед прокомментировал: «Если была от тебя соседняя деревенька в версте, то теперь не доплыть и на бересте». Распутица, хлябь, бездорожье. На месяц-полтора обосабливаются, отрезаются друг от друга весной многие мещерские деревни и села.
Там, где в календаре кончался март и начинался апрель, был нарисован лес, а над ним солнце. От него бежали во все стороны пунктирные лучи. Так было обозначено время, когда тают снега в борах и чернолесье. На полянах россыпью появляются «веснушки» — пережившая зиму подснежная клюква. На вид темна и неаппетитна, а положишь в рот — тает!
На окраинах болот токуют глухари. Просевший снег хорошо хранит следы от их лап и перьев.
Страница с заложенным в нее пером напомнила о первом прилете журавлей. С этим событием связана надежная примета: если журавли тянутся на север — к теплу, а если повернут обратно, так это к холоду.
Когда появляются речные чайки, а в здешних местах, под Клепиками, они собираются тысячами, следует ждать ледохода. Теперь сильней припекает солнце, журчат ручьи. Считалось, что снеговая вода обладает целебной силой. В старину в конце марта собирали снег с пригорков и поили снеговой водой недужных. На полях дед сделал приписку: «Пытал на себе...»
В апреле открывается настоящее весноводье. Где вчера был ручеек, там сегодня река, где река — там озеро. Иные деревни затопляет, да так, что под порогом — брод, на улице — переправа. Уж сколько хлопот причиняет мещеряку полая вода, а ей все равно рады: много воды, значит, будет много травы.
Вырезка из какого-то учебника сообщает, что первой зацветает в эту пору серая ольха, следом начинает пылить орешник, а потом уж приходит черед березы. В Древней Руси апрель называли «березозолом», значит, злым для березы. В это время шел сбор соковицы. И до сего дня плачут по весне мещерские березы...
Весна — время, когда появляются на свет долговязые рыжие лосята. Начинается долгожданный лов рыбы. Напротив записи об этом нарисовано много больших сетей.
В лесу можно найти первые сморчки, а чуть позже и строчки, которые хорошо после выварки жарить, перемешав с картошкой.
С приходом мая-травника весна буйно гуляет по Мещере. Теперь это царство зелени. Дышится свободно и легко, видится — далеко.
«15 мая,-—• записал дед Гриша,— соловьиный праздник». Только нет в Мещере голосистого соловья. Не любит он хмурого, темного бора. Зато есть черный дрозд, песня которого, пожалуй, мало в чем уступит соловьиной.
25 мая ожидают мещеряки с тревогой. Если утро в красном кафтане, быть «пожарному» лету, гореть лесам и торфяникам. Памятно деду Грише 3 августа 1936 года. Тогда сильный пожар растерзал леса, выкипала вода в озерах, велики были человеческие жертвы. В дедовом календаре особо помечен и 1972-й «пожарный» год.
В мае есть «праздник» даже у комаров — Лукерья-комарница. От комариного нашествия нет спасения до августа, когда спадет жара и потянет осенней прохладой.
Приход лета приметными вешками отмечают грибы-колосовики: подберезовики,- лисички, белые. Урожай небогатый, но желанный. Коротка грибная «увертюра», а следом пошли лесные ягоды. Сначала заалеет земляника, а потом подойдет черед боровой черники, малины, костяники.
«Июль — зацвела липа». Когда-то в Мещере липы было несравненно больше, чем сейчас. Этот месяц в Древней Руси назывался «липец». Липа была полезным деревом: пчелы собирали мед, люди брали от нее мягкую, податливую древесину, незаменимую в плотницком деле,'и лыко, из которого плели лапти, туеса, рогожи. Правда, лыко драли не в июле, а в мае, когда от корней поднимается сок, а кора сидит слабо. Содранное лыко отмачивали, очищая от верхней части коры, и сушили. Всего на пару лаптей шли три молоденьких деревца, а снашивалась такая обувка быстро. Широко был развит в Мещере и рогожный промысел. И снова дедова приписка: «Свели липу — худое дело».
6 июля полагалось собирать целебные травы и коренья. Знающие люди отыскивали их по лесам и болотам великое множество, а потом сушили где-нибудь на сеновале, подальше от жестокого июльского солнца.
Календарь сообщал, что 12 июля возвращались из отхода мужики — надо было накосить на всю зиму травы, управиться с уборкой. А осенью — снова на заработки.
На медовый спас пасечники выламывали из ульев первые соты. С медом провожали красное лето, а пятью днями позже — 19 августа — праздновали второй спас — яблочный, хотя яблок в Мещере, как известно, негусто.