Улетают в жаркие страны ласточки. В старину полагали, что они ложатся на дно колодцев. Касатки часто устраивают гнезда в колодезных срубах. Полезут за водой, а ласточки выпархивают из колодца. В августе птиц не видно, значит, «легли на дно»...
В сентябре отправляются в дальний путь и другие птицы. Выстраиваются в косой ряд утки, поодиночке уходят на юг кукушки, зимородки, все чаще виден в посеревшем небе журавлиный клин, или, как говорят в Мещере, «ключ».
Начинается грибная лихорадка, которой захвачены и стар и мал. Грибной дух густо бродит в эту пору над Мещерой: считай, у каждого во дворе грибоварня!
Те, кто занимается плетением корзин, заготавливают в октябре лозу, В это же время, как правило, красили ольховой и березовой корой холсты. Краска ложилась ровно и долго не выцветала.
Все короче дни. На реках и озерах появляется шуга. Дед записывает: «Шугоход». А там и первый ледок, «Весенний лед толст, да прост, осенний тонок, да цепок».
7 декабря мужики уезжали в извоз.
Накрывает Мещеру снегом. Не видно теперь ни маленьких озер, ни болот. Только снега как выбеленные холсты.
8 декабре тетерева пасутся на березах, склевывают сережки. Не брезгуют и можжевеловой ягодой.Глухарь отправляется в сосновый бор — есть зеленую хвою.
В ночь на Новый год в старину ставили к дверям овечьего хлева двурогие вилы, чтобы овцы приносили приплод парами. К дверям коровьего хлева — деревянную широкую лопату, чтобы телята были широкими, плотными и крепкими.
В конце января, отмечает календарь, начинали рубить на озерах отдушины, чтобы напитать кислородом воду, не дать погибнуть рыбе.
В феврале волчьи пары устраивали логово в своих излюбленных местах — на дальних болотах.
Замечено, что лес зимой шумит к оттепели. Длинные сухие еловые веточки как хороший барометр: к метели сгибаются, а к спокойной погоде распрямляются.
Закончится февраль-бокогрей, а там и снова — весна...
...Рассматривание клеенчатой тетради да разговоры затянулись за полночь. Укладываясь спать, решили утром, часов в шесть, отправиться на Бело-озеро за карасями, чтобы к обеду было что жарить бабушке Нюре.
Не успели забыться коротким сном, как услышали скрип половиц, с трудом сдерживаемое покашливание. Старый рыбак начал собираться. Было еще темно, поэтому мы дружно заворчали: «Куда это ты в такую рань! Поспи, еще шести нет. А разбудить есть кому — радио включили».
Хозяин отозвался уже из сеней: «Вы спите, ребятки, спите. Мое дело стариковское, раннее. Я по радио
вашему вставать не приучен. Спите, коли утра не жалко». И ушел, тихо затворив за собой калитку.
Дед никому не хотел доверить встречу своих последних рассветов...