Я порылся в уголках памяти и вспомнил одну прочитанную не так давно статью в толстом журнале, где автор, сокрушаясь об уходе старых мастеров-плотников, писал, что в России с ее великой культурой деревянного зодчества, огромными запасами леса строится всего 16—20 процентов деревянного жилья, а в Западной Европе, где давно на учете каждая осинка, из дерева возводится до 60 процентов домов. В Канаде и того больше —
Будорагин об этих цифрах не слыхал. Он прекрасно видел другое: считай, только вчера его дед вместе с тысячами плотников уходил из Мещеры рубить чудо-терема по городам и весям, а сегодня в Мещеру не докличешься и захудалого древодела. Не чудно ли: посылали отходников, а теперь зовут шабашников.
— Чудно-о,— тянет Будорагин и опускает голову. - Я вам стихи прочитаю. Есенина. Его мой Юрка любит.
И теперь, когда вот новым светом И моей коснулась жизнь судьбы, Все равно остался я поэтом Золотой бревенчатой избы.
Помолчали. Мимо по асфальтированной сельской улице катили машины, шли люди, невольно заглядывались на сиявший наличниками дом.
— Хоть бы зашел кто, поинтересовался, я бы сразу свои лекала дал,— вздохнул Будорагин, и мы отправились спать...