В одну из осенних ночей восьмидесятого года мы отправились в маленькую экспедицию. Предстояло отловить и окольцевать хотя бы одного серого журавля. Никому в заповеднике этого сделать еще не удавалось. Джордж решил показать, как надо действовать: ведь у себя дома, в Барабу, он проделывал подобные операции не раз, приманивая журавлей зерном, обработанным специальным усыпляющим составом.
Кольцевание дает ценнейший материал о путях перелета птиц. Знаешь, где кочуют журавли, значит, можешь и надежно их охранять в нелегкой дороге. А путь у них, надо сказать, неближний. Выяснено, что, к примеру, родственники серых журавлей — стерхи — пролетают в осеннюю пору почти пять тысяч километров! Мы неплохо осведомлены о траекториях звезд в далеких галактиках и пока ничтожно мало знаем о вековых маршрутах журавлей. Удивительный парадокс!
Чтобы увидеть журавлей, которые прилетали кормиться на ближние поля, надо было встать засветло, часа в три ночи, Сразу проснувшись от холодного осеннего воздуха, мы бодро полезли в брезентовый кузов грузовика, предусмотрительно прихватив с собой термос с чаем и потрепанный русско-английский словарик в скользком сером переплете. Дело в том, что у научного сотрудника заповедника Саши Нумерова, уже известного вам Юры Маркина и у меня в общей сложности было в запасе английских слов не больше, чем осталось на планете занесенных в Красную книгу стерхов, а с американским гостем надо было как-то общаться.
Как только машина тронулась, Джордж задремал у кабины — для него это была третья бессонная ночь.
Предстоял трудный день, потому что согнать журавлей в одну небольшую точку убранного хлебного поля было невероятно сложно. Когда мы приехали на место, студенты-практиканты, у которых была рация, отправились на велосипедах в разные стороны на поиски журавлиных стай, сразу растворившись в утреннем тумане.
Мы насыпали приманки, а неподалеку привязали прозрачной леской Кроша и Брыку — ручных серых журавлей из питомника. После всех необходимых приготовлений мы с Джорджем притаились в березовой рощице на краю поля.
Никогда не любил охоту, и чувство ожидания добычи мне совсем незнакомо, но в тот утренний час я был почему-то уверен, что ощущение предстоящей встречи с журавлями, которые уже громко кричали где-то в невидимом небе, было много сильнее охотничьей страсти, потому что познающим быть куда как интереснее, чем стреляющим.
Когда рассвело, мы увидели больше сотни птиц. Потревоженные нашими загонщиками, они слетались с соседних полей. Над жнивьем висел легкий туман, и далеко сидевшие птицы казались призрачными. Джордж то и дело смотрел в маленький цейсовский бинокль, время от времени цыкая на меня за то, что я щелкал фотоаппаратом. Почти неслышный обычно щелчок затвора действительно раздавался в тишине как ружейный выстрел. Скоро Джордж предложил мне сменить фотоаппарат на бинокль, и я стал наблюдать за журавлями.
А они все прилетали, делали круг над копешками соломы и садились вблизи от основной группы, а потом степенно подходили к стае, занимая определенное место. В основном журавли держались семьями, по трое. Они заботливо оглядывали друг друга. Родители помогали повзрослевшему, но пока малоопытному птенцу быстрее отыскать лежавшие на стерне зерна. Со стороны могло показаться, что журавли ведут себя довольно беспечно. Но это далеко не так. Трудно найти более осторожную птицу. Застать ее врасплох удается крайне редко. Журавль прекрасно угадывает, откуда и от кого грозит ему реальная опасность. Он внимательно изучает местность, где обычно кормится. Спокойно поглядывает журавль на мирно пасущихся на краю поля коров, пастуха, на проезжающие мимо трактора и машины, и не думая от них скрываться. Но он сразу замечает появление нового человека.
Стая журавлей, расположившись на кормежку или на отдых, всегда выставляет часовых, которые наделено охраняют своих товарищей. Часовыми бывают только старые птицы, и, когда одна устает, ее заменяет другая. При этом чем многочисленнее стая, а в ней иногда можно насчитать больше трехсот птиц, тем осторожнее журавли. Когда появляется опасность, сторожа тут же предупреждают о ней особым криком. Спящая где-нибудь на опушке березового леска стая пробуждается быстро, ко так как журавли — птицы дневные, ночная тревога всегда приводит их в некоторое замешательство.
Серый журавль — сильная и ловкая птица и, будучи раненным, может стать опасным даже для человека. Если у него повреждены крылья и улететь не удается, он опрокидывается на спину и начинает мощно бить ногами и клювом. При всей своей осторожности журавль не труслив, а скорее храбр. Ученые отмечали случаи, когда он вступал в бой с крупными орлами.