Один раз мы еле-еле успели уйти от огненного вала на бешено мчащейся автомашине.)
В тот день многие бросились в надежде на спасение к узкоколейке. Поезд, битком набитый людьми, отошел от станции, когда Курша вспыхнула, как спичечный коробок. Проехать удалось всего несколько километров—огонь перерезал дорогу. Все горело: лес по сторонам пути, шпалы, деревянные мостки. Загорелись дрова на платформах, и люди оказались на бегущем по рельсам костре. Спастись было негде...
В Курше уцелело считанное число людей. Пастух спасся в пруду, накрывшись мокрым одеялом, кто-то догадался лечь в картофельную борозду. Сгорело все, даже срубы в колодцах.
Было это в тридцать шестом, но и сейчас помнят о той трагедии люди. Когда мы ехали назад в Туму, подробности давнего пожара обсуждали две старушки, увещевая при этом тех, кто помоложе, быть в леу осторожнее.
На «14-м километре» забрали ягодников. Они с шумом захватили вагоны, передавая друг другу тяжелые ведра с земляникой и черникой. Густо, аппетитно запахло лесным урожаем.
...В Туму мы возвращались вечером. Тихо, по-домашнему катил по Мещере маленький поезд, который до сих пор в народе ласково зовут «кукушкой». Вот бы только знать: много ли она себе накуковала?