Мещерский странник
Желаем приятного прочтения.
Голубая межа
— Родом я из этого села. Родители были крестьянами. С малых лет пас в колхозе телят, возил на лошади на завод молоко. Потом, когда окончил школу, работал на заводе лаборантом. И так складно получилось, что крутился я сначала вокруг коров, а потом все вокруг молока. Послали меня в тридцать восьмом на курсы мастеров з Можайск. Наверное, про можайское молоко слыхали? И я слыхал и пивал, конечно. Отучился положенное — направили в наш шиловский совхоз «Пролетарский». Был там тогда маленький молочный заводишко. Гнали один творог.
Только вышла вскоре война, и на третий день я попал на фронт, под Оршей принял боевое крещение. Сначала был старшиной пулеметной роты. Воевал как мог. Но очутились мы в окружении, а когда из него с боем вырвались, попал в артиллерию. Бились под Москвой. Потом Сталинград пришлось оборонять. Года четыре назад ездил туда. Ходил по тем местам. Вспоминал. Себя, ребят наших... Жуткая это штука — война... Был на Курской дуге. Под Белгородом дали фашистам жару и встали полком в обороне. Помню, лежишь иной раз в окопе, махру тянешь, а сам про себя думаешь: сейчас бы молочка попить, нашего, тереховского. Тогда я уже был командиром 76-миллиметрового орудия.
В сорок третьем на станции Маево в первый раз ранило. А до этого бог, как говорится, миловал, ни одной царапины. В сорок четвертом, когда форсировали Западную Двину, срезали меня еще разок, а под Ригой — б третий, последний. Моя война кончилась. В Терехово пришел в декабре сорок пятого. Думал, чем теперь заняться? Повстречались как-то знакомые из Ижевского, уговорили пойти к ним на молочный завод. А я уж позабыл все на свете с этой войной. Поступил на курсы переподготовки. Послали в Путятино технологом. Потом на других заводах работал, а тут попал в Влатьму, есть такой в Мещере поселок, на сыродельный завод. Здесь-то с сыром в первый раз и столкнулся. Там, в Елатьме, на четырнадцать лет и застрял...
Вижу — дело к старости, надо в родные края перебираться. С
женой решили твердо: будем жить в Терехове. Место знакомое, вольное. Был и
молзавод, тот, что у нас сейчас за огородом. Но сыром здесь не занимались. В
старину когда-то, конечно, сыры делали. Как же не делать, когда у нас такое
молоко знаменитое. Еще до революции славились на всю Россию чикин-ские заводы.
Стояли сплошь по Оке, по пойменным лу
гам. Были от них кустари и в
нашем Терехове. Брали от коров молоко, собирали в чан, заквашивали сычужным
порошком. Получали сырную массу и раскладывали в самими же сработанные деревянные
формы, прессовали и в подвал — созревать. Месяца на два с половиной. Тут за
сыром тоже глаз нужен: может заплесневеть. Вот его и мыли. Работа незавидная,
чего говорить. Но сыры выходили такие, что нестыдно было отправлять в Москву.
Их там хорошо брали. А все потому, что из тереховского молока. Раньше сборщик
по селу ездил с деревянной ложкой за ухом. Звали его Мишка-дегустатор. Принесут
ему на пробу молоко. Он в крынке ложкой своей поболтает и пьет. Чуть не тот
вкус — отходи, паси корову лучше, заветный лужок подбирай. Самые хорошие сыры
шли из майского, июньского молока. В июле и в первой половине августа сыр не
делали. В это время молоко плохое, в вымени от жары перегорает.
Когда в Терехово перебрались, надумали с женой сыроварню на молзаводе наладить. Кое-что перестроили, оборудование завезли, народ обучили. Пошло дело! Хвалиться не хочу, а сыр наш голландский держал первое место в области. Диплом получили на Всероссийском конкурсе. Мне вот орден Трудового Красного Знамени дали. Не во мне, конечно, дело. Всё луга наши, луга. А их, известное дело, Ока кормит...
На другой день я снова был в звенящих косами лугах. Потревоженный лунь кружил над нами, напружинив крылья, на выпасе мотали гривами кони, от Оки до горизонта разбегались стога. Картина, способная вдохновить любого.
Во второй половине прошлого столетия влюбленный в русскую природу Д. В. Григорович писал об Окской пойме: «Море душистых цветов и растений разливают в вечернем воздухе свое благоухание. В знойный полдень пестрое цветное море словно зыблется и переливается из края в край, хотя ветер не трогает ни одним стебельком... Если вид этих лугов не порадует вашего сердца, если душа ваша не дрогнет, но останется равнодушной, советую вам пощупать тогда вашу душу, не каменная ли она».
Понятное дело, в страдную пору людей волнует не только живописность лугов, но и сугубо практическая сторона дела. Грех упустить первоклассное сено, с которым по качеству вряд ли сравнится какое другое. Сена, добываемого на кочемарских лугах, за глаза хватает не одному колхозу. Да и то вряд ли когда-нибудь все выкашивали без остатка.